Исследование, посвящённое эпидемии чумы в Лондоне 1348–1349 годов, реабилитировало самых одиозных вредителей в истории.

Английский археолог Барни Слоун идёт от противного: по его словам, если бы виновниками эпидемии были грызуны, во время раскопок специалистам попадались бы огромные кучи мёртвых крыс, но их нет. К тому же давно замечено, что чума распространялась слишком быстро, чтобы эпидемию можно было объяснить крысами и блохами.

К тому же у современных историков есть определённые сомнения в том, что это действительно была бубонная чума: «чёрная смерть» не только распространялась чересчур быстро, но и убивала слишком много. Некоторые специалисты полагают, что умерла половина населения города (то есть около 30 тыс. человек), а г-н Слоун пришёл к выводу, что Лондон опустел по меньшей мере на две трети. В 1357 году купцы ходатайствовали о сокращении налогов на основании того, что треть всей городской собственности не имела хозяев, хотя после эпидемии минуло несколько лет.

Г-н Слоун почти десять лет изучал исторические документы и отчёты о раскопках. Многие записи, конечно, сгинули, некому было даже фиксировать фамилии тех, кого хоронили на трёх городских кладбищах. Тем не менее учёному удалось обнаружить ценный источник в виде завещаний, написанных и исполненных во время «чёрной смерти». Они показали, что эпидемия началась в октябре 1348 года, а не в конце лета, как считалось, и достигла пика в апреле 1349-го. Судя по всему, охваченные паникой состоятельные люди поняли, что смерть неизбежна, и бросились составлять завещания.

Например, 5 февраля 1349 года Джоанна Эли, успевшая к тому времени стать вдовой, отказала своим детям Ричарду и Джоанне всю собственность и передала их под опеку своей матери. Три дня спустя она скончалась.

Вероятно, лондонцам казалось, что наступил конец света и умрут в буквальном смысле все.

Ричард де Шордайк оставил всё своё добро сыну Бенедикту и покинул этот мир в начале марта. Сын пережил его на две недели. Дочь короля Эдуарда III Джоанна отплыла в Испанию, чтобы выйти замуж за Педро, наследника престола Кастилии, и скончалась через 10 дней после окончания путешествия.

Очевидцы писали, что мёртвых не оплакивают, женятся без любви, потребляют без нужды и уже никому не приходит в голову сходить покаяться. Хронист Уильям из Дина отмечал, что в Рочестере некому закапывать мертвецов, поэтому их просто бросают в открытую яму, из которой поднимается чудовищная вонь.

Г-н Слоун полагает, что в разгар чумы на кладбище у Старых ворот (сейчас на этом месте располагается площадь Чартерхаус в районе Смитфилд в Сити) хоронили каждые пять минут.

В неделю составлялось столько завещаний, сколько в обычной ситуации пишется за год. Как правило, ими начинали заниматься спустя месяцы и годы: в разгар чумы времени хватало только на то, чтобы их записать. Многие, как Джоанна Эли, сели за завещание, почувствовав первые судороги.

И всё же археологические находки свидетельствуют о том, что большинство было похоронено с трогательной заботой: они аккуратно выложены в ряд, головой на запад, причём их клали в гробы намного чаще, чем это обычно делалось в средневековье, — вероятно, боялись распространения инфекции.

Очень мало находок скелетов, полуразложившихся на момент похорон. Вероятно, эти тела были найдены позже, несколько дней спустя после того, как вымирал весь дом.

Г-н Слоун отмечает, что смертность росла даже зимой, несмотря на очевидное отсутствие блох. К тому же просто не сохранилось сообщений о большом количестве крыс в городе. Добавьте к этому сам факт переполненного города, в котором бок о бок живут богатые и бедные.

В некоторых местах на берегу Темзы, где в XIV веке располагались свалки, найдено несколько скелетов чёрных крыс, но их слишком мало, чтобы объяснить размах эпидемии.

Исследователь считает, что на многие вопросы могли бы дать ответ раскопки на площади Чартерхаус, где, по его подсчётам, лежат 20 тыс. тел.